 |
|
|
Трансцедентальные байки о жизни и смерти на Земле и за ее пределами
,
|
Смертею смерть поправ
Человек, предавший свою человеческую природу и покидающий этот мир, словно кошка или собака, не решив проблем жизни и не осознав науку духовной самореализации, подобен скупцу, не умеющему воспользоваться своим богатством. Брихад-араньяка Упанишад (3.8.10.)
Вылетая в Тибет, я хорошо помнил о своём диалоге с "Видением", явленным мне месяц назад в Саблинских пещерах: - Ты спрашивал нас о цели, поставленной перед тобой Создателем. Скоро узнаешь её в далёком краю, и мы поможем тебе в этом. Но обычный человек не может быть посвящён в тайну Тибета и Кайласа, поэтому ты должен будешь умереть, если действительно стремишься к священному знанию - Каким образом умереть? Зачем? Разве мёртвый может что-то узнать? - Это не должно тебя интересовать. Ответь лишь, согласен ли ты умереть, чтобы узнать Тайну Тайн? - ...Согласен. - Ты будешь пропущен... Иди... Дальше всё сделают те, кто знает, что делать... К вероятности умереть в ходе одной из экспедиций я всегда относился как к вполне реальному факту. Кто боится смерти, тот путешествует на диване, вместе с любимой телепередачей. Я же смотрю на это дело следующим образом. Наше тело создаётся матерью-Землёй как, образно говоря, одежда для прибывающей сюда Души. В отличие от последней, тело бренно и, по сути своей, является просто "набором инструментов" для существования Души в условиях конкретной среды. Оно имеет как ген рождения, так и ген смерти, то есть должно изнашиваться в "процессе эксплуатации". А посему болезни тела - это не что иное, как естественная реакция его биомассы на взаимодействие с окружающей средой в процессе неизбежного биологического старения. Из этого следует, что лечить тело, пытаясь отсрочить смерть, - это всё равно что штопать прохудившиеся носки или пытаться доносить до лохмотьев истрепавшуюся одежду, считая, что другой не будет... А ведь она обязательно будет! И все религии говорят, и все законы природы подтверждают: смерти человека нет, а есть гибель его биологического тела. Так называемая загробная жизнь - существует! (Другой вопрос,- в какой форме?). Ну а если так, то, по моему мнению, надо вести такой образ жизни, давать такую нагрузку на своё тело, так эффективно его использовать, чтобы выжать из него максимум. Нельзя себя щадить! Это против Бога! Ведь, оберегая своё тело, мы невольно не реализуем весь тот потенциал, который дан нам Создателем в нынешней жизни! Так что умереть не страшно, а жалко!.. Это если раньше времени... Это если не успел выполнить своё предназначение... Если твоя командировка на Землю ещё не закончилась, а биоробот тела вдруг "влип в историю"... "Видение" же предлагало мне умереть для того, чтобы получить право проникнуть в тайные знания, а это совсем другое дело... Это - нормальная постановка вопроса, и я её принимаю. А может быть, именно в этом и заключается весь смысл моей жизни на этой планете? Дорога на "Тот Свет" Маленький аэропорт "Куньга" - воздушные ворота Лхасы. Герметичные двери самолёта открылись, и мы мгновенно оказались на высоте 3600 метров!.. Тугая волна крови тотчас тупо ударила в голову и ушла бесконечным звоном в уши... Сердце учащенно забилось, а открытый рот стал жадно хватать горячий сухой воздух, пытаясь отыскать там недостающие молекулы кислорода... Спина враз стала липкой и влажной, а руки-ноги чужими и ватными... Хоть мы и часто бываем в горах, но организм не способен мгновенно адаптироваться и резкая смена атмосферного давления - это серьёзный удар по нему. Но надо крепиться, ведь впереди у нас уникальная и очень не простая экспедиция - 5000 километров по самым труднодоступным районам Тибета. Так что будем знакомы: "Таши дела"- Тибет. "Таши дела"- Лхаса... Селимся в "Як-отеле"- самом старом отеле города. Славен он не только этим: его открыл русский, первым получивший когда-то разрешение на это неслыханное для Тибета дело от самого Далай-Ламы. Ныне его имени не помнят даже нынешние хозяева-голландцы. А вот название ресторана при отеле сохранилось с тех времён - "Дуня". Намотавшись с делами, мы устали от жары и высоты. Самочувствие было преотвратным: кровь пульсировала в висках, одышка не давала закрыть рот, отчего постоянно першило в горле и что-то свистело в пересохшем носу... Знобило и покачивало... Артериальное давление у меня подскочило до 200/120 мм и снималось таблетками лишь ненадолго. Холодный душ пробудил аппетит, и мы решили перекусить. Рядом с гостиницей по обеим сторонам улицы тянулись небольшие тибетские забегаловки. Мы выбрали "кафе" на три столика, в котором сидела пара европейских туристов. За вторым низеньким столом спиной к нам ужинал какой-то пожилой тибетец в тёмном одеянии и с бритой головой. Европейцы оказались чехами, многократно бывавшими в России, и между нами завязалась непринуждённая беседа. Чехи посетили монастыри Лхасы и жутко завидовали тому, что мы пойдём на Кайлас. Когда же я сообщил обо всём нашем маршруте, у них от удивления буквально глаза вылезли на лоб. Последовали шумные эмоции, во время которых тибетец с соседнего столикам обернулся и внимательно посмотрел на нас. Человек этот выглядел довольно необычно. С одной стороны, его можно было принять за бхикшу, как называют нищего монаха, живущего подаяниями, поскольку одет он был в простой тёмный суконный халат. Но когда старик повернулся, в вороте распахнувшегося халата я заметил блестящую желтую шелковую мантию ламы. И какой взгляд: он будто прошёл через мои глаза куду-то во внутрь и, взяв там необходимую информацию, вернулся обратно к хозяину. Однако чувства насилия у меня не возникло; более того, в душе разлилось даже ощущение необъяснимой благодарности... Тем временем чех потребовал на стол пива, чтобы отметить знакомство, а потом и ещё, чтобы пожелать нам удачи в пути... Пить алкоголь я сегодня вообще-то не собирался, т.к. понимал, что организм находится в весьма напряжённом состоянии. Но чех был настолько напорист, горло оставалось сухим, еда оказалась острой, а пиво свежим, что я не удержался Расплата за легкомыслие последовала после второй кружки... Неожиданно я ощутил шум в ушах. Он стал быстро нарастать, как бы заполняя голову изнутри и больно выдавливая глаза. Сначала монотонный, этот звук вдруг стал пульсирующим, ухая, как язык колокола по содержимому черепа. Удары разносились по всему телу, заставляя дрожать каждую его клеточку. Изображение перед глазами закачалось, будто пущенное на воду: влево вправо... сильнее... ещё выше!.. Внезапно всё видимое будто сорвалось в стремительный водоворот вокруг меня, стало терять яркость и цвета... Грохот и кручение нестерпимо сдавили голову в ужасные тиски, и она лопнула с воем и вдребезги!.. Щелчок... тишина... темнота... ... Сначала послышались голоса. Бормотание, вскрики... всхлипы... всё отдалённо и неразборчиво. Затем яснее: - Ужасно!.. Он не дышит.. Помогите, ради бога... Слабый мерцающий свет появился по периферии и стал медленно наползать к центру. В его колеблющимся сиянии стал различаться опрокинутый стол, перевёрнутые стулья, головы людей, склонившиеся над телом, распластанным на полу с неудобно подвёрнутой рукой... Я не видел лица лежавшего человека, но почему-то знал, что это я... Голова перестала гудеть, и мне было спокойно и хорошо над самим собой. А свет тем временем усиливался, стягиваясь в воронку вокруг меня, лежащего, и становясь сверкающим белым столбом, уходящим в нескончаемую высь. Тревожные голоса постепенно затихли. Полилась тихая музыка, послышалось сладкое пение, и я, бестелесный, вдруг понёсся в этом убыстряющемся световом потоке, ощущая себя прыгнувшим вверх на гигантской "тарзанке" в высокогорное облако... Не было страха; душа переполнялась радостным чувством возвращения домой!.. Счастливый и стремительный полёт тем временем стал постепенно замедляться, и тогда стало заметно, что на стенках луча неведомого проектора, в котором я летел, непрерывно отражаются картины всей моей жизни. Движение будто шло ей навстречу: от событий последних лет я всё дальше углублялся в свои молодые годы и мог видеть многое из того, что уже успел порядком подзабыть. Отдельные эпизоды видений были цветными и музыкальными. Эта приятная музыка звучала внутри меня, наполняя душу гордостью и радостью за совершённые поступки. Более редкие события топорщились мне навстречу чёрно-белыми безобразными эпизодами, вызывая в душе почти собачий вой горести и чувство нестерпимого стыда... Так я познавал самого себя... Тем временем созданный жизнью "фильм" подходил к концу. Вернее - к самому началу. Одновременно и стремительное было движение моё стало всё более и более замедляться. Что-то невидимое и неосознаваемое тормозило его всё сильнее, практически остановив у картин моего рождения... И тут я увидел прямо перед собой колыхающуюся молочно-белую стену. Она плавно надвигалась на меня, становясь всё тоньше и прозрачней. Душа моя сладостно напряглась в ожидании чего-то неимоверно торжественного и прекрасного... То, что предстало взору в следующий момент, долгое время оставалось потом загадкой... Пелена последней преграды вдруг заблестела, и я увидел на ней образ человека в жёлтом одеянии буддистского монаха со скипетром варджой в руках... У него было моё лицо... ...Мы встретились глазами, и в меня вдруг вошло осознание чего-то очень важного... Вошло так сильно и властно, так уверенно и непоколебимо, что я смирился с прекращением полёта и даже сам заторопился обратно. Та сила, которая прежде притормаживала моё движение вверх, вдруг стремительно потащила меня уже пройденным было путём вниз, к самому жерлу световой воронки... Знакомое по зеркалу тело ждало меня там, где я его и оставил... Вновь послышались человеческие голоса на фоне непрерывного и непонятного бормотания: - Он пришёл в себя!.. Он жив!.. Зрение вернулось в мои глаза, и я увидел склонённые над собой встревоженные лица друзей. Сильно болел ударенный об пол затылок, а вот лбу было приятно и тепло. Рука старого тибетца, соседа по столику, лежала на нём, а сам он, сидя у меня в изголовье, непрерывно и нараспев что-то негромко бормотал, не отрывая глаз от лежащей на коленях старой буддистской книги. Как ни странно, я чувствовал себя намного лучше, чем прежде, и совершенно отчётливо помнил обо всём, что только что со мной произошло... Суетились чехи, друзья измеряли мне артериальное давление, а старик продолжал своё бормотание... Неожиданно он наклонился к моему уху и тихо произнёс на чистом английском языке: - Как сказал Будда, один день жизни видевшего начало и конец лучше столетнего существования человека, не видящего начала и конца... Я опять глянул в его удивительные глаза и вновь ощутил в душе чувство необъяснимой благодарности... Физические силы постепенно вернулись ко мне, и можно было перебираться в отель. Прощаясь, я подошел к столику странного нищего-ламы, чтобы поблагодарить за участие. И тут в ответ мне им было сказано буквально следующее: - Теперь ты на себе познал, что в необъятной Вселенной действует нерушимый и универсальный Закон. Он утверждает цикл необходимости, цикл существования: это круговорот жизни и смерти - как этапы на пути к Просветлению. Каждое живое существо периодически проявляется в материальном мире как иллюзорное воплощение, но не каждое такое воплощение затем завершается тем, что у нас называется Бардо. У каждого свой путь туда и оттуда, где ты только что был, но не каждый вернётся в прежнем теле. Возьми книгу, которую я читал тебе. Это "БАРДО ТХЁДОЛ" - Тибетская книга мёртвых. Она понадобится в твоей жизни. Ведь вернувшись оттуда, ты стал тем, кого именуют Делог, а потому многое можешь, но ещё больше - должен... - Но зачем мне книга о смерти? Я вроде не собираюсь заниматься похоронными обрядами! - Это не заупокойный требник... Это книга о самой жизни... Она для тех, кто хочет осознать сам смысл человеческого существования в независимости от того, буддистом, христианином, иудеем или мусульманином он является. - Я прочту тебе основопологающий стих "Бардо Тхёдол", и ты сам это поймёшь: "Ты упускаешь время, не думаешь о приближающейся смерти, Занимаешься в этой жизни бесполезными делами. Неразумен ты, ибо пренебрегаешь предоставленной тебе наилучшей возможностью для совершенствования. Если ты уйдёшь из этой жизни с пустыми руками, значит, ты следовал по ложному пути. - Но как я прочитаю эту книгу, не зная языка? - Иди... Многие будут помогать тебе в осознании непреходящих истин её древнего учения. Да и мы с тобой ещё встретимся на этом пути... Кале-пеб, делог!..
Джомолунгма Никто не знает, когда придёт смерть, этот призрак неумолимый. Никто не поможет, когда смерть отсечёт Вас от тела. Уже сейчас готовьтесь к её приходу. Торопитесь, к желанной цели устремляясь всегда.
Гуру Пхадампа Сангай. "Данджур".
В Гималаях много могучих вершин, но даже среди них выделяется своей мощью центральный массив, именуемый "Третьим полюсом мира". Здесь громоздятся 38 вершин высотой более 7 тысяч метров и четыре соседа-исполина, воспаривших выше 8 километров: Чо-Ойю (8201 м), Макалу (8463 м), Лхоцзе (8516 м) и Джомолунгма (8848 м), по-тибетски - "Всеобщая мать". Высочайшую вершину планеты местные жители называют ещё "Лабчи" ("Третья богиня") и поклоняются ей, как живому существу. Свой путь к её вершине (май 2002 г.) наша команда посвятила сразу нескольким юбилеям: почти пятьдесят лет назад (в 1953 г.) на эту гору впервые поднялись люди (новозелландец Э.Хиллари и шерп Т.Норгей), двадцать лет назад (в 1982 г.) это удалось сделать нашим соотечественникам В.Балыбердину и Э.Мысловскому и двадцать пять лет назад человек в первый раз сделал это без применения искусственного кислорода. С тех пор вершину Эвереста (названного в честь английского исследователя Д.Эвереста, обнаружившего и обозначившего эту гору на карте в 1841 г.) сумели одолеть 1496 человек. А 143 альпиниста, т.е. каждый десятый, погибли на склонах горы и в большинстве своём навечно остались лежать в искрящихся холодных саркофагах её бескрайних ледников. Ведь восхождение на такую высоту - это борьба не только с опасностями жуткой горы, арктическим сорокоградусным холодом, ураганным ветром, дующим со скоростью до 200 км в час, коварным льдом и снегом. Это ещё и поединок с самим собой: физическим истощением, недостатком кислорода (ведь давление воздуха здесь в три раза меньше, чем на уровне моря), нежданной горной болезнью. А главное - борьба с абсолютной уверенностью в том, что если с тобой там, наверху, что-то случится, то никакой возможности для спасения не будет: там каждый рассчитывает только на свои силы, потому что ни у кого их не хватит, чтобы помочь другому... Тибетский маршрут на Эверест идёт с ледника Ронгбук-Шар через Северное седло (перевал Чанг-ла, 6985 м) и затем по северо-восточному гребню. А начинается он от буддистского монастыря Ронгпу, самого высокогорного святилища в мире (5000 м), куда мы и прибыли холодным ветреным вечером после утомительной дороги через перевалы Гьятзо-ла (5220 м) и Пангла (5120 м). Протяжно и низко гудели ритуальные трубы-рагдонги монахов, совершающих в монастыре свою ежедневную службу, а белоснежная на фоне ультрамаринового неба вершина Джомолунгмы уже куталась в мохнатую шапку чёрных облаков... Звуки тех же труб разбудили нас и холодным ранним утром, когда контуры могучей горы в полной темноте вдруг засветились мерцающим красноватым цветом, будто политые сверху кровью... Идём в Базовый лагерь, расположенный на высоте 5240 метров. Двухчасовой путь проходит по камням конечной морены северного ледника, мимо мистических развалин монастырей Ронг Чунг и Шераб Челинг, в пещерах которых воет колючий ветер да иногда мелькают сгорбленные фигуры йогов-отшельников. Караваны яков, гружённых синими бочками-контейнерами с грузами альпинистских экспедиций, унылыми вереницами тянутся в обоих направлениях, не желая уступать нам обледенелую тропу. Кто-то уже идёт вниз, а у нас ещё всё впереди... Базовый лагерь - это пологая площадка из щебня размерами 200х300 метров, зажатая между отрогами. В щитовом домике расположилась почётная английская миссия и администрация охраняемой природной территории: дальнейший путь к Эвересту платный и стоит немалых денег. Вокруг разбит десяток палаток восходителей, над одной из которых трепещет на ветру российский флаг. Знакомимся с земляками, командой из Свердловска и Новокузнецка. Они буквально час назад спустились из Передового лагеря. Г.Кириевский, А.Бологов, С.Борисов. Ю.Ермачек, В.Рагозин, В.Поволоцкий и А.Осипов сумели подняться на вершину без потерь. Они - опытные альпинисты; некоторые даже имеют почетную награду международной ассоциации - "Золотой ледоруб". Но и в этом сезоне не всем так везёт. Трагедией закончилась экспедиция двух югославов. С помощью пары местных проводников они смогли подняться до высоты 7800 метров, но затем одна связка альпинистов сорвалась в трещину и погибла. Второго югослава одолела "горняшка", и ребята сообщили, что сейчас он лежит в Передовом лагере с признаками отёка лёгких. Его тибетский проводник спустился сюда в поисках яка, на котором можно было бы спустить югослава до трассы. Мы разговорились с этим парнем. И представьте себе наше удивление, когда выяснилось следующее: главное, что беспокоит его во всей этой трагедии, - это не сам факт смерти, а то, что он не может своевременно провести особый посмертный обряд по погибшему товарищу! Тибетец буквально страдал от того, что прошло уже два дня после смерти друга, а он бездействует. Что "принцип сознания" погибшего (примерно так здесь называют Душу человека) вот-вот очнётся и, не услышав наставлений из Книги мёртвых, будет вынужден в муках блуждать по закоулкам Бардо. Услышав, что у меня есть с собой эта книга, он обрадовался так, будто узнал, что его приятель воскрес, и принялся уговаривать меня пойти с ним туда, где могут провести необходимый обряд. Я поддался на его настойчивые просьбы, тем более, что для начала нужно было подняться в Передовой лагерь (6523 м), где я, как врач, возможно, мог бы помочь больному югославу. Наша команда с караваном из тридцати яков должна была поднимать туда же десяток тонн продовольствия и оборудования только через два дня, но ребята, учитывая ситуацию, отпустили меня вперёд. Утром следующего дня мы с настойчивым тибетцем, которого звали Юлджи, и с одним гружёным яком тронулись в путь. Караваны яков в состоянии поднимать грузы только до Передового лагеря (6523 м). Далее людям приходится рассчитывать только на свои силы. Но и это во многом облегчает штурм горы. Тропа вверх хоть и набита предыдущими караванами, но очень непростая: местами она тянется по каменистым россыпям, опасно сужаясь над ущельями, а порой ноги предательски скользят по жёсткому фирну снега. Язык ледника, по которому мы медленно поднимаемся, покрыт слоем его толщиной в несколько десятков сантиметров. Но если старый, сероватый от выпавшей пыли снег довольно плотен для упора, то свежий, упавший минувшей ночью - очень коварен при ходьбе. К тому же резкие порывы ветра ежеминутно норовят столкнуть нас вниз. Этот факт принуждает больше смотреть под ноги, а не любоваться фантастическими картинами вокруг, образованными гигантскими глыбами и зияющими разломами ледяного тела, веками сползающего с горы. Рядом с ними мы просто мелкие букашки, испытывающие свою судьбу, за которую, наверное, даже Создатель не даст сейчас и гроша... Высота сказывается с каждым шагом одышкой и особенной "ватной" усталостью в мышцах. Резкие громкие щелчки выстрелами бьют в уши, оставляя после себя звенящую тишину: это лопается на скалах морены ледяное тело глетчера, неожиданно образуя предательские трещины. Стараюсь дышать неглубоко, чтобы не пускать далеко в лёгкие колючки стылого воздуха, но тут же начинаю быстро задыхаться: мы разменяли седьмую тысячу метров, и недостаток кислорода чувствуется всё острее. Правый бок освещается солнцем, и ему теплее, а левая рука стынет и "деревенеет", отказываясь слушаться. Даже кровь, что стучит в висках, кажется холодной... Юлджи выглядит совершенно бодрым, а вот я ещё, видимо, недостаточно адаптировался. Как бы не сорваться. Ведь единственной профилактикой горной болезни является достаточное время пребывания в условиях высокогорья. В противном случае она косит даже шерпов, десяток раз до того бывавших на вершине Эвереста. "Горняшка" очень опасна: сначала она вызывает эйфорию по типу алкогольного опьянения, следствием чего являются ошибочные оценки и решения альпиниста, ведущие к травмам и гибели. Но даже если с этим повезёт, дальше его ждёт сонливость и апатия, ослабление воли и полное безразличие к своей судьбе. За этим - тоже смерть. Если же опять подфартило, то дальше уже не выдерживает сам организм: развивается отёк лёгких с одним шансом из тысячи... У югослава его не оказалось: когда мы добрались до места, он уже был мёртв. Юлджи сказал, что альпинисту повезло и для живых путешественников это очень хороший знак: если рядом умер человек, то твой путь будет более удачливым. Я знал, что буддисты спокойно и внешне даже презрительно относятся к смерти, но чтобы мёртвого считали более счастливым, чем живого, это было не совсем понятным... Хотя и у нас про умершего говорят иногда: "Ну слава Богу - отмучился!" Передовой лагерь состоит из нескольких больших палаток, общих для всех групп (склад, кухня, столовая и кают-компания), и пары десятков индивидуальных спальных палаток, установленных на заснеженной каменной террасе. Именно отсюда начинается тот путь, который, собственно, и является восхождением на Эверест. Хотя, если вспомнить, то этот стартовый для штурма Джомолунгмы лагерь расположен значительно выше Эльбруса, Монблана и десятков других вершин, о покорении которых мечтают сотни альпинистов. И только тут я вдруг узнал, что это, оказывается, ещё не конец сегодняшнего пути. Под страшным секретом Юлджи сказал, что теперь он должен идти с Книгой мёртвых в буддистский скит-гомпу неподалёку, где есть ламы, способные выполнить обряд над умершим. Такой удачи для своего любопытства я и не ожидал. Увидеть тайную буддистскую обитель там, где могут пройти только альпинисты со специальным снаряжением! Приобщиться к древнему мистическому обряду! Не его ли имел в виду лама, спасший мою жизни в Лхасе? Мне пришлось рассказать тибетцу всю историю, связанную с обретением этой книги, чтобы он понял: я имею право пойти в скрытую обитель вместе с ним и только сам понесу туда священную книгу. У Юлджи не было иного выхода: посмотрев опять на часы, он согласился... Оставив всё лишнее, мы с ним пошли дальше, но не вверх по маршруту альпинистов, ведущему в первый штурмовой лагерь (7010 м), а на запад, обходя по траверсу каменистые отроги горы. Почти два часа карабкались мы по острым гребням без всякой тропы, поминутно увязая в целиковом снегу. Мои усы и борода обледенели в сплошную корку, кольцом охватившую рот и оставляющую лишь небольшую дырку для свистящего дыхания. Я уже плохо соображал, куда мы двигаемся и зачем: тело устало и готово было отказать в любую минуту. Страшно хотелось посидеть прямо в снегу, хотя бы совсем немного... Но мой мозг знал - это смерть... И вдруг я увидел впереди человека, сидящего на краю заснеженного карниза. Это было похоже на галлюцинацию истощённого разума, будучи настолько неправдоподобным. На высоте 6,5 километров, в жути смертельного холода и режущего тело ветра, на отвесной обледеневшей стене в позе лотоса сидел бритоголовый юноша, на теле которого трепыхалась лишь тёмно-красная туника буддистского монаха. Он был всего лишь в 10 метрах от нас, и я даже различал застывшие черты его лица, слегка припорошённые снегом... Не останавливаясь, Юджи перевалил за очередной скальный гребень и пропал из виду. Я поспешно последовал за ним, взобрался на эту площадку и оторопел окончательно... Взору моему предстала небольшая котловина между скал, заполненная снегом. На краю её, в сугробе, стояла большая чёрная тибетская палатка-банаг. Она шьётся из ячьей шерсти и обычно используется пастухами-кочевниками. В центре же площадки находился типичный ритуальный тарчок: мачта с растяжками, на которых трепетали десятки истерзанных ветром, разноцветных молитвенных флажков. Под мачтой возвышалась куча полузасыпанных снегом черепов и рогов домашних и диких животных. Святилище было окружено кольцом из десятка снежных конусов метровой высоты, которые со стороны были похожи на засыпанные снегом каменные ритуальные ступы-чортены. Но не это так поразило меня. Я увидел ещё несколько человек, неподвижно сидящих, как и первый, на снегу и одетых лишь в монашеские туники. Они были совсем молоды и, казалось, совершенно не обращали никакого внимания ни на смертельный холод, ни на нас с Юджи... Из палатки вышел пожилой монах и пригласил нас войти. Внутри чуть тлела кучка сушёного ячьего навоза, над которым висел большой закопчённый чайник. Рядом, перебирая чётки, сидел маленький сухощавый человек с морщинистым лицом, одетый в оранжевый халат ламы. Поздоровавшись, он выслушал Юджи, а затем стал что-то говорить ему, с укоризной кивая в мою сторону. Затем он заговорил со мной на хорошем английском языке и неторопливо выспросил всё: о моей жизни, о путешествии по Тибету, о "смерти" в Лхасе и о человеке, давшем мне священную книгу. Он взял её в руки и долго молча гладил ладонью, будто общаясь с кем-то живым... - Я знаю этого человека. Ты даже не подозреваешь, насколько судьба осчастливила тебя встречей с ним... Ты теперь не посторонний среди нас... Отдохни пока. Мне же надо подготовиться к обряду, ради которого Вы пришли. Но после увиденного я будто и забыл об усталости. Тысячи вопросов были готовы сорваться с моих уст: что это за высокогорный гомпа, зачем нужны такие суровые условия, кто эти сидящие на снегу юноши, как они вообще живы??? - Ты вправе узнать всё это, - сказал лама, будто прочитав мои мысли. - Тем более что всё увиденноё здесь имеет самое прямое отношение к тому главному, что тебе необходимо уяснить в первую очередь. Всё это делается ради Бардо, а вернее ради того, чтобы облегчить пребывание в нём, а то и вообще миновать его... Лама-муршид (учитель), как и Юджи, тоже очень торопился начать обряд чтения Бардо Тхёдол и, занятый приготовлениями к нему, поручил пожилому монаху-гелонгу (ученое звание), ответить на все мои вопросы. Мы вышли с ним к тарчку, и то, что я там узнал, мне самому до сих пор кажется неправдоподобным. Оказывается, все эти юноши, обладающие, казалось бы, невероятными способностями, являются обычными трапа, т.е. монахами-учениками монастыря Ронгпу. Обучение каждого тибетского монаха включает в себя изучение искусства тантрийской йоги и овладение её различными духовными практиками. Для чего это нужно - расскажу позже, когда речь пойдёт о Бардо. А в данной обители эти траппа учатся вырабатывать в себе внутреннее тепло, именуемое тумо. Слово это переводится как "лёгкое пламя" и означает энергию, которую адепт йоги способен улавливать из всеобщей энергии-времени, разлитой в пространстве вокруг нас. Умение вырабатывать тумо, конечно, помогает телам йогов, особенно отшельников, легко переносить холод и лишения тибетских высокогорий. Ведь в своих заледенелых пещерах-тапугах они находятся в одних набедренных повязках и используют огонь только для приготовления чая. Но тепло для тела - это побочный эффект тумо. Это внутреннее "пламя", по большому счёту, нужно им вовсе не для этого. Речь идёт не о материальном огне и тепле, а о совершенной духовной энергии, способной созидать и совершенствовать всё сущее. Владеющий этой священной магической силой способен делать со своим телом всё что угодно, но это - только ради высшей цели: получить право навсегда избавиться от него!... Овладение каждой из десятков духовных практик йоги требует очень длительного времени и неимоверных усилий над собой. Вот и эти юноши сейчас уже находятся как бы в высшей школе тумо. А начинались их тренировки несколько лет назад на берегах горного потока, бегущего с ледников, неподалёку от монастыря. Непростой была та учёба. А право продолжить обучение уже в этой высокогорной обители получили лишь те, кто овладел начальными способностями и сдал учителю своеобразный экзамен. Начинающий йог совершенно голым садился на берегу горного ручья. Его оранжевую тунику мочили в ледяной воде, а затем набрасывали её на плечи претендента. Тот должен был довольно быстро высушить её за счёт мобилизации своего внутреннего тепла. И так - двадцать раз подряд! Причём по времени надо было уложиться в 1 час!!! Свист ледяного ветра постоянно уносил от меня обрывки фраз рассказчика. Ёжась в пуховом альпаке, я подошёл к одному из трапа, неподвижно сидящему неподалёку. Снег уже засыпал его по щиколотки, но сдувался ветром с головы и обнажённых плеч. И тут я понял, что что-то здесь не так: кожа этого человека была не красной, как должно было бы быть по идее, а совершенно белой... И снег!.. Он не таял от соприкосновения с ней!.. Я осторожно дотронулся пальцем до руки "человека". Кожа была плотной и олодной, как лёд... Он не дышал... Он был мёртв... - Нет, это не так - вдруг сказал монах - Он жив, просто его сейчас нет в своём теле. - Как это - нет в теле? - в замешательстве пробормотал я. - А где же он? - Не знаю... Каждый из них решает сейчас свои кармические задачи. Этот, может быть, сейчас на небе Тушита, а может быть - на Джомолунгме... - Как это - на Джомолунгме? - спросил я с недоверчивой глуповатой улыбкой. - Только "цивилизованные" западные люди карабкаются туда ногами, изнурительно волоча на гору своё неприспособленное для этого тело... А зачем?.. Разве это твоё тело захотело подняться на самую высокую гору планеты?.. Нет, вовсе не тело... Я вообще уже ничего не соображал. - А когда же он, так сказать, вернётся?.. - А кто же это, кроме него, знает?.. Вон некоторые сидят уже больше недели... -и он указал пальцем на заснеженные конусы, которые я принял ранее за каменные чортены, окружающие тарчок. - Вы... Вы хотите сказать, что там, под снегом, сидят люди?! - Да нет, же. Там сидят их тела... Мне стало так жарко, что я невольно расстегнул пуховик...
Что произошло дальше во время удивительного обряда, вы узнаете, если закажете полную электронную версию книги Александра Редько БАЙКИ ДОКТОРА СМЕРТЬ - в нашей Лавке эзотерики ЭКСКЛЮЗИВ
Александр Редько
|
|
Доктор Смерть 2005 - 2007 |
|